Брюллов честно пытался «отработать» свое пенсионерство, начиная по заказам Общества поощрения художников картины на античные и библейские сюжеты. Но эти темы не были ему близки. На этих полотнах он «нарабатывал» колорит, создавал свои характерные приемы, изучал обнаженную модель и не завершил их.
По-настоящему Брюллов работал только над созданием жанровых сцен из итальянской жизни.(подробнее) «Итальянское утро» (1824 г.) пленило всех (Николай I подарил эту картину императрице). На полотне, пронизанном солнечными лучами и рефлексами отблесков от воды, изображена юная девушка, олицетворяющая собой утро начинающегося дня и жизни.
Для картины «Итальянский полдень» (1827 г.) Брюллов выбрал моделью невысокую, плотную, налитую соком, как виноградная гроздь, женщину, которая, покоряя обаянием и безудержной радостью бытия, символизирует расцвет человеческих сил. И хотя ему «выговаривают» за «неизящную натуру», именно модели такого типа станут его излюбленными. «Эти смоляные, тяжелые волосы, эти блестящие глаза и зубы — все эти черты, немного крупные вблизи, но с не подражаемым отпечатком величия, простоты и какой-то дикой грации...» — напишет И.С.Тургенев о красавицах Брюллова.
И такую же статную, уверенную и независимую женщину встретил Карл в 1827 г. на одном из приемов. Графиня Юлия Павловна Самойлова стала для него художественным идеалом, ближайшим другом и единственнойлюбовью. Ее красота была равна идущей из сердца доброте. Брюллов с упоением писал ее портреты.
Вместе с Самойловой Карл отправляется осматривать развалины Помпеи и Геркуланума, даже не подозревая, что эта поездка приведет его к самой вершине творчества. Брюллов был потрясен увиденным — знание о трагедии не смогло затмить остроты восприятия. Художник почувствовал, что нигде больше не найти такой поразительной картины внезапно прервавшейся жизни. Жители древней Помпеи своей гибелью заслужили бессмертие.
Брюллов еще не раз возвращался в разрушенный город, перед его мысленным взором вставала картина, на которой слепая стихия не просто отнимала человеческие жизни, но и обнажала души.
Три года он собирал материал. Отрывок из воспоминаний Плиния лег в основу композиции: «Мужчины, женщины и дети оглашали воздух воплями безнадежности и жалобами, причем кто звал отца, кто сына, кто отыскивал затерявшуюся жену; тот оплакивал собственное несчастье, другой трепетал за друзей и родных, нашлись люди, призывавшие на помощь смерть из опасения умереть! Некоторые громко кощунствовали, утверждая, что богов уже нет нигде, что настала последняя ночь Вселенной!»
Главными героями на картине стали те, кто в минуту смерти думал о других. В одной из групп Брюллов изобразил самого Плиния, спасающего мать.
Художник побывал в археологических музеях и на раскопках, чтобы каждый написанный на полотне предмет соответствовал эпохе. Были созданы десятки эскизов композиции, прежде чем в 1830 г. мастер приступил к большому полотну. Постепенно на бездушном холсте проявилась картина гибели Помпеи, которая стала символом гибели античного мира.
Картина «Последний день Помпеи» (1827-1833 гг.) стала пиком творческих достижений, единым всплеском яркого таланта и виртуозного мастерства художника. Толпы зрителей в Риме, Милане, Париже (золотая медаль 1834 г.) и Петербурге были заворожены грандиозностью замысла и исполнения. Полотно была подарено заказчиком Анатолем Демидовым царю Николаю I.
Побывав на выставке своей картины в Париже, Брюллов возвращается в Италию, но не находит в себе сил работать. Он начинал один холст за другим, но не оканчивал их, чувствуя усталость.Карл Павлович понимал, что «загостился в чужих домах», но и в Россию возвращаться не хотелось.
Художник с радостью примкнул к экспедиции В. П. Давыдова (1835 г.) на Ионические острова и в Малую Азию. В путешествии по Гpeции (подробнее) ) он создает подкупающие живым взволнованным чувством работы («Утро в греческой деревне Мирака», «Развалины храма Зевса в Олимпии», «Раненый грек» и другие.
После этого художник отправился в Турцию, но осенью 1835 г. по строгому предписанию царя был вынужден вернуться в Россию, чтобы занять должность профессора в Академии художеств.
Глубокой осенью 1835 года Брюллов выехал ив Константинополя в Россию. Возвращение на родину определило новый этап творчества художника. Впечатлительны и чуткий, Брюллов был глубоко взволнован, вступив на родную землю и услышу русскую речь.
Первый русский город, который он посетил по возвращении в России была Одесса.
В честь прославленного мастера были устроены торжественные обеда приемы. Одесский генерал-губернатор гр. М. С. Воронцов стал хлопотать пер( министром императорского двора — П. М. Волконским о дозволении продлить художник срок пребывания в Одессе. Брюллов любовался красотой приморского города, его архитектурой, одним из творцов которого был знакомый ему по Академии А. И. Мельников, монументом И.П.Мартоса и другими достопримечательностями, однако задетржаться в нем отказался.
«Недавно здесь был проездом ив Италии и Константинопол знаменитый Брюллов, — писал из Одессы С.Галахов А.Ф.Вельтману — его принял и угостили, как ангела с неба, обеды в честь его беспрестанны, и он не мог нахвалиться Одессой, однако не срисовал вида города, не мудрено, это было зимой».
Брюллов торопился в Москву, куда он приехал 25 декабря.
Впечатление, произведенное на него древней столицей, где он был впервые, был огромно. Брюллов не уставал восхищаться величием Кремля, где все напоминал о недавних потрясениях, пережитых русскими людьми. В Москве, как ни в одно другом русском городе, живо вставала в памяти героическая впопея 1812 года. Рискуя навлечь гнев императора, требовавшего незамедлительного возвращены художника в Петербург, Брюллов решил отложить свой отъезд из Москвы
Москвичи приняли его радушно, хлебосольно. Его звали на бесконечные банкеты, приемы Брюллову были в тягость эти бурные каждодневные восторги, кончавшиеся шампанским и долгим застольем. Но не в его силах было приостановить эту справедливую радость новых друзей. Большим событием в жизни художника была его встреча и завязавшаяся дружба с Пушкиным.
Но уже 11 июня 1836 г. в помещении Академии художеств был дан обед в честь знаменитого живописца.
Жизнь в мрачной атмосфере чиновничьего Петербурга угнетала Брюллова. Царь требовал писать портреты императорской семьи, но художник находил причины и не исполнял работу.
Художник Михаил Железнов, бывший очень близким другом и учеником Брюллова, писал в своих воспоминаниях:
«Как жаль, что государь вытребовал Брюллова в Петербург! Заняв место в нашей Академии художеств, Брюллов попал в придворно-чиновнический круг, т. е. именно в ту среду, в которой он по своему характеру, по своему воспитанию и привычке не умел и не мог жить... Он чувствовал себя несчастным, когда ему приходилось работать в присутствии царской фамилии».
Все поражались той дерзости, с какой он позволял себе относиться к самым высокопоставленным особам. Брюллов шел на любой риск, чтобы отстоять свою творческую независимость. «Свободный артист» чувствовал себя в свете уверенно, заставив всех уважать себя.
Все ученики академии мечтали попасть в класс Великого Карла. Он открыл двери своей домашней мастерской для Мокрицкого, Агина, Чистякова, Шевченко, которого помог выкупить из неволи и поселил у себя, Федотова, чей талант спустя годы признает выше своего. Тесная дружба с Пушкиным, Жуковским, Кукольником согревала его сердце. Но друзей среди художников у него не было.
«Он вырвался вперед, обогнал своих современников , — писал Н.Ге, — и жестоко расплачивался за это одиночеством».
В его мастерскую «стояла очередь» за портретом от Великого Карла. В петербургский период их было написано около восьмидесяти— яркая портретная галерея русской интеллигенции конца 30-40-х гг. Придерживаясь в своем творчестве романтического стиля, Брюллов сумел передать всю сложность человеческой натуры и создать неповторимые индивидуальные образы.
Многочисленные друзья и знакомые зазывали его на приемы и балы. Да и сам Карл любил шумное общество, но в личной жизни он был одинок. Красавица Юлия жила за границей, в Москве подрастал сын Алексей (о матери известно только имя — Елизавета). Все мимолетные связи оставили в душе горечь и разочарование. Карл ждал свою «парную душу».
Любовь пришла к художнику в 40 лет. Он познакомился с очень одаренной пианисткой, ученицей Шопена Эмилией Тимм, дочерью рижского бургомистра. С портрета работы Брюллова смотрит утонченно красивая девушка, от которой веет юной свежестью. Но у Эмилии было горькое прошлое. За внешней чистотой скрывалась грязная связь с родным отцом, и в этом грехе она честно призналась Карлу. Художник был ослеплен любовью и жалостью и решил, что его искренние чувства все одолеют. Они обвенчались(1839г.) Через два месяца, пройдя через бесконечные притязания отца Эмилии, через грязь, выплеснувшуюся на публику, и скандал в обществе, с Высочайшего позволения 21 декабря 1839 г. этот брак был расторгнут по причине разности в возрасте и «нервной возбудимости» художника. Эмилия оставила Брюллову только боль и страдания.
Между тем в Россию в блеске своей красоты и веселья вернулась графиня Самойлова и вновь закружила Карла в вихре светской жизни. Воспрянув духом, он создает ее парадный портрет картину «Графиня Ю. П. Самойлова, удаляющаяся с бала с приемной дочерью Амацилией Паччини» (1839-1841). Для себя Брюллов решил: «Моя жена — художества», — и продолжал напряженную работу.
Но в 1847 г. тяжелая простуда, ревматизм и больное сердце на семь долгих месяцев приковали художника к постели. Он вспоминал свою жизнь и испытывал горькое разочарование в творчестве, видел, сколько замыслов остались не воплощенными: не разрешили по уже готовым эскизам расписать Пулковскую обсерваторию, построенную по проекту брата Александра, не доверили внутреннее оформление Зимнего дворца после пожара. Четыре года он работал над росписями Исаакиевского собора, но из-за болезни по его картонам работу закончит другой художник.
Но самым большим разочарованием Брюллова было то, что он, признанный исторический живописец, не создал ни одного масштабного полотна на материале русской истории. Свой поединок с картиной «Осада Пскова» (1836-1843 гг.) он проиграл. Вначале вмешивался в работу царь, потом художник писал портреты, да к тому же он, по сути, и не знал простого русского народа. И без слов Солнцева: «Крестный ход превосходен; но где же осада Пскова?» — Брюллов знал, что не смог справиться с поставленной задачей. Великий Карл чувствовал, что он уже не первый, не лучший, что он остался в стороне от дороги, по которой уходило вперед новое поколение художников-реалистов.
27 апреля 1849 г. по настоятельному совету врачей Брюллов навсегда уезжает из России. Лечение на острове Мадейра облегчения не приносило. Художник продолжал работать. Но удовлетворения от работы художник не получал, он раскаивался в том, что слишком поздно понял: нельзя одновременно отдавать себя творчеству и наслаждаться суетой жизни.
Весной 1852 г. Брюллов вместе с семьей Титгони переезжает в местечко Манциану близ Рима. Там 11 (23) июня 1852 г. неумолимое время остановилось для него. Художник был похоронен на кладбище Монте Тестаччо, римском кладбище для иностранцев-некатоликов. Тестаччо..
Более 150 лет отделяют нас от его творений, но по-прежнему вздрагивает сердце при взгляде на «Последний день Помпеи» и жизнь бьет ключом в «Итальянском полдне».
){kind=link}