Орест Адамович Кипренский (1782-1836)
На судьбе Кипренского роковым образом сказалось заблуждение, которое он питал относительно своего творчества. Этот замечательный, прирожденный портретист занимался портретной живописью в основном для заработка, а подлинным своим призванием считал историческую живопись и все время порывался писать значительные сюжетные произведения, которые должны были обессмертить его.
    
Совет Академии художеств присудил Кипренскому, за картину «Дмитрий Донской на Куликовом поле», Большую золотую медаль, которая давала право на пенсионерскую поездку за границу. Но отъезд был отложен из-за наполеоновских войн в Европе. В 1816 году, едва в Европе наступил мир, пользуясь своим правом на заграничное пенсионерство, в возрасте 34 лет, Кипренский отправился в Италию с твердым намерением создать наконец большую картину. Добирался он через Германию и Швейцарию, где за ряд работ избирается членом Женевского художественного общества.
Сначала он избрал сюжет «Аполлон, поражающий Пифона» — аллегорию победы Александра I над Наполеоном, но к работе толком не приступил; потом написал «Анакреонову гробницу» и без всякого успеха показал ее на выставке в Риме.
Портреты, и среди них такие жемчужины, как портреты С. С. Щербатовой (1819) и А. М. Голицына (ок. 1819), по-прежнему получались у него несравненно лучше; они-то и продолжали приносить ему признание.
  Картины. выставлялись в Неаполе, Риме, Париже и везде вызывали восторги.
«Кипренский делает честь России»,— писал в Петербург Батюшков, который был дипломатическим представителем в Риме.
 Кипренский был первым русским, которому заказали создать автопортрет для галереи Уффици во Флоренции, где были собраны изображения лучших художников мира.
Находясь в зените славы, художник из-за своего независимого характера, столкновений с человеком, который надзирал за русской колонией, оказался в опале.
Русским посланником в Риме был, в то время А.Я.Италинский, относившийся к молодым мастерам недоброжелательно и даже несколько злобно. Он учредил над пенсионерами тайное наблюдение и верил всем наветам доносчиков.
Родилась зловещая сплетня об убийстве Кипренским своей натурщицы, eго обвинили в связи с итальянскими карбонариями, боровшимися против австрийского господства и т.п.
Его затянувшееся пенсионерство (дважды продленное) наконец завершилось, и в начале 1822 г. художнику пришлось покинуть Италию.
Возвращаясь на родину после пятилетнего пребывания в Италии (1816 — 1822), Кипренский провел около шестнадцати месяцев в Париже. Это один из наименее исследованных периодов его жизни. Между тем существуют документальные материалы, не только освещающие пребывание Кипренского во Франции, но и свидетельствующие о впечатлении, произведенном на него «кипящим Парижем» — по выражению Пушкина.
Художник приехал туда в начале апреля 1822 года, это можно заключить из письма, отправленного из Парижа его другом, архитектором Ф. Ф. Эльсоном. В другом письме того же Эльсона — от 18 августа 1822 года — говорится об успехе, которым пользовались работы Кипренского на парижской выставке.
 И ешё: «... Он здесь рисует карандашом портреты очень хорошо; сделал он Ростопчина, Орлова, Гурьева, вы ведь знаете, как он искусно карандашом владеет».
Сохранились и письма самого Кипренского:
«В Париже очень весело жить тем, кои совсем не разумеют изящных художеств, а только любят девок, поваров и театры, да еще совсем ничем не занимаются, кроме туалета»
«Я бы лучше выбрал 12 тысяч доходу годового жить в Риме, нежели два миллиона жалованья, чтобы жить в Париже». И все же отмечает: «Нельзя себе представить, сколько живописцев в Париже, и все почти заняты. Работы заказывают им не иностранцы, а свои».
 За шестнадцать месяцев пребывания во Франции (1822 — 1823) Кипренский, несомненно, исполнил ряд произведений, из которых некоторые могли там остаться и нам до сих пор неизвестны. Но одна его работа, входящая в золотой фонд его творчества была написана в Париже,— это портрет Екатерины Сергеевны Авдулиной.
 Домой он добирался долго, по пути задержался в Мариенбаде, где общался с И.-В. Гёте и дважды рисовал его.
В Петербурге, куда Кипренский добрался лишь к лету 1823 г., его встретили неожиданно холодно.
 Не последнюю роль в том сыграли распространяемые недоброжелателями (а он их умел наживать) слухи о двух историях, омрачивших конец его пребывания в Риме. Первая была связана с подозрениями в убийстве натурщицы, а вторая — с позировавшей ему десятилетней девочкой Мариуччей, к которой он необычайно привязался и проявлял о ней исключительную заботу. (Уезжая из Италии, О.Кипренский устроил её в школу при католическом монастыре, где она и жила.)
Хотя ничего из нелепых слухов никогда и нигде не подтверждалось, шлейф подозрений последовал за Кипренским из Италии и создал вокруг художника стену молчания и враждебности. Его обвинили еще и в лености, так как многие работы не прибыли нз Рима.
Кипренский очень болезненно переживал отчуждение общества, отсутствие официального признания. Он не имел своего угла, никакой оплачиваемой должности, зависел от заказов, которые без академии получить было трудно.
 Ему помог сын крепостной актрисы П. Жемчуговой — Д.Н.Шереметев, пригласивший художника в свой дом. Невзгоды не сломили трудолюбивого мастера, он много и упорно работает. Каждый новый портрет — это глубоко психологический рассказ о современнике.
Кипренский всегда был близок с лучшими деятелями литературы и театра. 0 нем самом писали Жуковский, Батюшков, Дельвиг, Вяземский, Гнедич, Пушкин и многие другие, а он запечатлел их образы.
Среди них известная танцовщица Е. А. Телешева, трагическая актриса Н.С.Семенова. Прекрасен поздний портрет мецената А.Р.Томилова, но, безусловно, лучшим является портрет великого русского поэта Пушкина.
    
Он был написан в 1827 году в доме Шереметевых на Фонтанке по заказу друга поэта — А. А. Дельвига. Портрет послужил исходным материалом для многих художников и скульпторов последующих поколений, известен во всем мире. После смерти Дельвига в 1831 году Пушкин, несмотря на материальные затруднения, покупает этот портрет и помещает в своем кабинете.
Сейчас знаменитый портрет находится в Третьяковской галерее. Здесь же — другой портрет, заслуживающий особого упоминания, также связанный с Пушкиным. Он создан примерно через год, в нелегкое для Кипренского время. Зная переживания художника этой поры, удивляешься, как легко, изысканно он владеет карандашом, с какой теплотой и человечностью и как бережно передает облик прелестной Анны Олениной — предмета поэтических дум Пушкина.
 Более 150 лет люди любуются этой, казалось бы, не очень красивой девушкой, так как в ней не «строгая красота статуй», а очарование юности, «обаяние мечты» (Е. А. Баратынский).
Это была последняя работа на родине, где Кипренский, по его словам, «был покрыт некою тенью» — своими врагами, которые завидовали его успехам. «Трудно приобрести талант, а потерять легко»,— жалуется он.
ЧАСТЬ 4
|
|
